СЕГОДНЯ [B]ХЭЛЛОУИН[/B]...ЗА БУГРОМ "СВЯТЫЕ" НАДЕВАЮТ ТЫКВЫ НА НА СВОИ...ТЫКВЫ, ПОДСВЕЧИВАЮТ ИХ ВСЯКИМИ СВЕТОДИОДАМИ И ХОДЯТ ПО ДОМАМ, ВОПРОШАЯ ПЕСНЯМИ ДАНЬ. И ЛЮДИ ОТКУПАЮТСЯ ОТ ЗЛА КОНФЕТАМИ, ПЕЧЕНЬКАМИ И Т.Д. ПОПРОБУЙТЕ У НАС СЕГОДНЯ НОЧЬЮ С ТЫКВОЙ НА БАШКЕ, ПОДСВЕЧЕННОЙ ФОНАРИКОМ, ПРОИЗВОДСТВА КНР ЗА РУБЬ СОРОК, ПРИЙТИ К СОСЕДЯМ! В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ, ВЫ ОКАЖЕТЕСЬ В МИЛИЦИИ, ГДЕ ВУРДАЛАКИ И УПЫРИ УЖ ТОЧНО ВАС ЗА СВОЕГО НЕ ПРИМУТ, А В ХУДШЕМ...ВПРОЧЕМ ЗАЧЕМ О ХУДШЕМ.ВОТ ВАМ ОЧЕРЕДНАЯ ИСТОРИЯ ЛИДИИ РАЕВСКОЙ, ПОД ОДНОИМЕННЫМ С ПРАЗДНИКОМ НАЗВАНИЕМ. Я РЫДАЛА, ЧЕССЛОВО, ОТ СМЕХА!
Хеллоуин
21-07-2008 15:53
Праздники выдумывают буржуи. От нехуй делать, скорее всего.
Раньше, вот, заебись было: два больших празника в году. Новый Год и Восьмое Марта имени Розы Люксембург. И с развлечениями всё понятно: на Новый Год поблевать салатом оливье с балкона, и покидать соседям в почтовые ящики китайские петарды, а на Восьмое Марта получить пиздюлей от любящего супруга. А потом кто-то, блять, начал хуйнёй страдать: Валентинов день какой-то придумали, сердечки-валентинки, романтические ебли под индусские благовония, и Хеллоуин до кучи.
Какой Хеллоуин в России, а? Вы пробовали в конце октября выползти ночью на улицу с тыквой на ебле, постучать в первую попавшуюся дверь, и запеть: «К вам детишечки пришли, тыкву нахуй принесли, дайте быра нам канфет, а не то нассым в еблет»?
И не пробуйте. Россия — не Америка. Канфетами у нас по ночам просто так никто не разбрасываецца. А вот пизды дадут определённо. В общем, буржуйские развлекухи нашему российскому менталитету чужды. И лично мне — в особенности. Я вообще празники не люблю, ибо всегда потом почему-то отмываю посуду и хату до августа.
А Хеллоуин просто ненавижу.
* * *
Телефон исполнил песню «Подруга подкинула проблему, шлюха», и я подняла трубку:
— Чо нада?
— Бабла, мужиков с большими хуями, пару ящиков пива, и голую китайскую хохлатую сабачьку. — Серьёзно ответила в трубке Ершова, а потом заорала: — Чо за вопросы?! «Чо нада»... Шоколада! Ты меня ждёшь? Я уже стою у твоего подъезда, и не знаю кода! Говори немедленно, на улице ледниковый пириод.
Старость не радость. Сначала начинаешь забывать, што ждёш гостей, потом впадаешь в маразм, и начинаешь ссать в штаны, а потом смерть, и браццкая могила на ассенизаторских полях в Люблино.
— Нажимай четырнаццать, потом ключ...
— Где тут ключ?!
— В пизде, Юля! Он там нарисован на кнопочке!
— Я нажала. Там гудки вначале пошли, а потом какой-то дед сказал, что щас меня помоями обольёт с балкона... Говори нормальный код!
— Не хватало бабке горя — так купила порося... Стой на месте, щас спущусь.
Спускаюсь вниз, забираю околевшую Ершову с улицы, и тащу её домой.
— Ты нашла пу-пу-пушыстую мишуру? — Стучит зубами Юлька. — А шшшшшшортики блестящие?
— Где я, блять, найду тебе мишуру с шортами?! Я похожа на Верку Сердючку?
— На дуру ты похожа. — Лифт приехал на четвёртый этаж. Выходим. — Я знала, что ты нихуя не запасливая баба, поэтому привезла тебе мишуру, шортики, и красный лифчик третьего размера. Вата у тебя есть?
— Нету. У меня есть Тампаксы и прокладки Олвейз «от уха до уха». Дать?
— Взять, блин! В лифчик чего тебе пихать будем?
— А... — Вспоминаю, зачем приехала Ершова, и вздыхаю: — Носки махровые пихну. Вспомню деццтво золотое.
— Да-да. Напихай носочков своих полосатеньких, Буратина бля. Лифчик, напомню, кружевной! Прозрачный! Надо чонить такое, сисечного цвета. Что у тебя есть сисечного цвета?
— Ну... — Задумалась. — Ну, хуй ево знаит... Колготки есть. Бронзовые.
— Однако, ты высокого мнения о цвете своих сисек. — Ершова заржала. — А синие колготки у тебя есть?
— А то. — Я обиделась. — Цвета тухлова ливера. Но это спешал фо ю, Ершова. Охуенно подходят к твоему лицу. Кстате, будеш тут выёбываться — ваще никуда не пойду.
— Пойдёш. — Махнула рукой Юлька. — Там же будет Дима Пепс.
— Это шантаж, Юля.
— Нет, это заебись, Лида. Это очень за-е-бись!
* * *
*За месяц до описываемых событий.*
— Празника хочецца чота... — Ершова потянулась всем телом, и хрустнула шеей. — Празника. Феерии. Пьянства с алкоголизмом. Куража. Ебли, в конце концов, празничной. Какой там у нас следующий празник?
— Празник сенокоса.
— Говно празник. Как-то с куражом не ассоциируецца. Што ещё?
— Новый Год в декабре.
— Долго. Это очень долго ещё. Вспоминай, чо там ещё есть.
— Пошла ты в жопу. Сама вспоминай.
— Сентябрь, актябрь... — Ершова напряглась.
— Ноябрь потом... — Посказала я.
— Иннахуй. Сама помню. Слушай, а чо в октябре у нас? Вот в башке крутицца празник какой-та — а вспомнить нимагу.
— День рождения у Димы Борода-в-говне.
— Блин, Бородулькин меньше всего похож на празник. Есть ещё чота... Слышь, как эта моча называецца, когда надо наряжацца в блядей, и ходить по улице с тыквой?
— Хеллоуин. А почему именно в блядей?
— А в кого ты ещё хотела бы нарядицца? В Красную Шапочьку? В Белоснешку? В Василису Прекрасную? Посмотри на себя. Или на меня. Наше с тобой вечное амплуа — это портовые шлюхи. Это карма, Лида. Смирись. Забудь, что четверть века назад ты очень удачно сыграла роль Снежинки в яслях. Это было давно. Времена меняюцца. Теперь ты — старая блядь в красном лифчике. Всё.
Да похуй в общем-то. Блядь так блядь. Чо такова? Хули там Белоснешка или Василиса? Это каждая дура может напялить пласмассовую корону и своё свадебное платье, которое лет пять как валяецца в мешке на балконе. И всё. И вот вам Василиса белоснежная, дрочите на здоровье. А вот нарядицца блядью, да ещё пройтись так по ночной улице — это нужно быть сильной, отважной, незакомплексованной, и полной дурой. В общем, права Юлька — эта роль чотко для нас.
[COLOR=red]ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАХ[/COLOR]

• 
• 
•