И я слышала, как его уводят, и видела в волчок его серую папаху среди черных людей, которые его уводили.
И все. И луна в окне и черная решетка на полу от луны в эту февральскую лютую ночь. И мертвый сон, сваливший меня в тот час, когда он прощался с жизнью, когда его душа скорбела смертельно. Вот так, наверное, спали в Гефсиманском саду ученики. А на утро - тюремщики, прятавшие глаза когда переводили меня в общую камеру. Я отозвала коменданта и спросила его:
- Скажите, он расстрелян?
И он не посмел сказать мне "нет".
- Его увезли, даю Вам честное слово.
Не знаю, зачем он это сделал, зачем не сразу было суждено узнать мне правду. Я была ко всему готова, это только лишняя жестокость, комендант ничего не понимал.

Анна Васильевна Тимирева