Каждые выходные я хожу в гости к своим старикам. Сижу на кухне прямо в красном углу. Надо мной закопченая икона 1854 года с изображением Христа. Она досталась бабуле и дедуле вместе со старым подмосковным домом, который они купили в 80-х, приехав с севера. На иконе прабабушкин ручник, а рядом на стене висит в раме под стеклом вышитый большой рыжий петух с синим хвостом. Его вышила и подарила маман. Я сижу на лавке, которую дед сделал своими руками в мастерской при том подмосковном доме. Добротная длинная лавка. Ноги я ставлю на перекладину между ножками стола. Дед и бабка любят такие перекладины, и, понятное, дело все полюбили. Вот дед к столу польского гарнитура по периметру и приладил. Вместо "куда пошел?" старики говорят "далЁко собрался?" Когда-то я спросил, почему они не говорят "куда?", и дед ответил "а нечего кудахтать". Еще они используют такие слова как "зачиврить", "улахтоваться", "занюгундить" и много других. У них за калиткой время течет иначе, и наш невротичный ритм не доносится. Поэтому в бабулином доме тянет ко сну - ухом бы на думочку и захрапеть. Бабуля варит варенье, дед пьет сердечное, кот у них дрыхнет смешно - лбом вниз, и дед говорит:"Молись, Ксенофонт, за здоровье. Помрем, молись за упокой."
