ОНА: А что в твоём случае неожиданность?

ОН: Когда «придёшь совсем внезапно и так захочешь теплоты, что переждать не сможешь ты трёх человек у автомата. За это можно всё отдать».

ОНА: А трое те у автомата, что ждали то?

ОН: Возможно, тоже, ожидая своей очереди позвонить, неожиданность творят.

ОНА: Творить неожиданности – моё любимое занятие. И приятные и не очень.

ОН: Неожиданность, сотворённая тобой в пасхальную ночь – чудесная вещица в моём багаже. Умоляю, натвори таких ещё для меня.

ОНА: Не а, таких не сотворю, ты такие знаешь.

ОН: Может быть, сотворишь неожиданность, из рук вон выходящую? Кстати, знание неожиданности не делает её «ожиданной».

ОНА: Делает, делает. Обязательно сделаю неожиданно. Знание неожиданности делает её ожидаемой. Аксиома. А ожидание неожиданностей напрягает и если вдруг неожиданность не случается – случается разочарование. Надо ли жить в ожидании?

ОН: Жить в ожидании неожиданностей не надо, лучше быть готовым к ним.

ОНА: Думаешь, к неожиданностям возможно подготовиться? Но тогда это уже «ожиданность»!

ОН: К «ожиданностям» подготавливаются все, и лишь некоторые, надеясь на аллаха, привязывают верблюда.

ОНА: Если бы знать, как его привязать.

ОН: Так это мы проходили, схема известна – чередуя запястья, кровать, лодыжки.

ОНА: А где стоял аллах, на которого мы уповали?

ОН: Где-то там, на небесах, наверное. Свечей то не было. Но если было, и был аллах, то и благословение было. Вот это неожиданность, однако! Приятная?

ОНА: Ты о чём?

ОН: О чудной неожиданности, небесами данной, в тот миг, когда увидел тебя. Когда пришла совсем внезапно. О том, что не отрекаются, любя.

ОНА: Откуда мысли про отречение? Чем навеяно?

ОН: Навеяно рассуждениями о неожиданности.

• 
• 
•