ДЕПРЕССИЯ

Предчастие
Обычно? Обычно я живу. И знаешь, мне нравится жизнь. Мне нравится, как ночь пахнет звездами, а утро - солнцем, а иногда дождем. Но однажды утром я открываю глаза и понимаю - что-то изменилось в моем мире, как будто что-то не так.

И кажется, что-то не так,
И сердце с ветки на ветку,
Колотится явно не в такт,
О прутья грудной клетки

А может, и правда – просто к а ж е т с я? Нет. Это – она, это ее шаги. Их не спутать ни с чем. Она никогда не предупреждает - просто внутри возникает гаденькое чувство присутствия чего-то чужого. Того, что постепенно приведет к Большой Беде. Как ты нашла меня, Сука? Как ты смогла отыскала меня в разноцветных лабиринтах жизни? Как?


Шаг 1. Начало
Все происходит очень медленно. Это похоже на то, как зацветает река. Незаметно ее поверхность затягивает тонкий слой ряски. Искрящаяся и прозрачная вода становится мутной и мертвой. Где находится та грань, за которой полная жизни река высыхает?

Где та грань?
Где кончается лето и осень вечна.

И на небе появляются первые трещины, звезды осыпаются, как штукатурка, и солнце напоминает догорающий костер. Но этот костер - погребальный. На нем пылают мои мечты, желания, надежды. Сгорает вся моя жизнь. Все происходит очень медленно, и вместе с тем неизбежно, как будто издалека, нарастает тревожная мелодия, полная темной силы.

Появляется страх. Мелкий, липкий, неприятный. Страх перед депрессией. Он был создан прошлым опытом. В сознании не укладывается мысль, как можно вынести это еще раз. Как? Снова бесконечные дни без вкуса, запаха, цвета и какого-либо признака жизни. Страх перед неизбежным. Под его стопой, мысли мечутся мелкими зверьками и, не находя покоя, разбегаются в разные стороны. Поступки становятся неадекватными – все продиктовано единственной целью – пусть будет все что угодно, но только не туда.

Как вопль осужденного на смерть, который молит своих палачей не убивать, быть милосердными. Да, он непременно изменится, он уже осознал свою вину. Он понял свои ошибки. Он обязательно начнет новую жизнь, где все будет по-другому. Он унижается, он ползает на коленях, он рыдает. Все напрасно - ему нет прощения и он должен умереть. Я страстно прошу небо заменить пелену, готовую накрыть мою душу чем-то другим. Но небеса молчат.

Там идет дождь, или слепит солнце, или сыпет январская крупа. И тишина...

Господи, Господи, Господи... Как так? К этому уже давно пора привыкнуть. Я снова, как заученный текст, твержу про себя: «Это болезнь, такая же, как туберкулез или рак. Ты знаешь, что ты болен. Ты знал это и раньше, но все же на что-то надеялся. Это просто очередной приступ. Ты не виноват в этом. Ты сделаешь все, что в твоих силах. Ты упадешь, упадешь низко, но ты и раньше падал. Пройдет несколько месяцев, и ты выйдешь из нее. Ты снова научишься улыбаться и радоваться жизни. Все будет хорошо. Через несколько месяцев. Все будет...».

И я знаю, что это так, потому что так было всегда. Но разумные доводы не убеждают. Я не чувствую в себе силы вновь пройти через все это. Я боюсь. Мне хочется спастись, убежать, сделать невозможное. Но убежать от себя и избежать своей судьбы, увы, не удается.

Шаг 2. Все кончилось
Мои мачты - как дряблые руки,
Паруса - словно груди старухи
В. Высоцкий

Проходят дни, которые складываются в недели. Она уже прочно поселилась во мне. Сначала я пытаюсь храбриться. Улыбаюсь через силу в попытке продраться через мрачное забрало, упавшее на лицо, но с каждым днем улыбка все больше напоминает нелепую гримасу. Глаза тускнеют и уже не выражают почти ничего. Хотя нет - в них есть пустота и страх. Речь становится вялой, а словарный запас, уже сравнявшись со словарем Фимы Собак, постепенно приближается к словарю Эллочки Людоедки. Голос трескается и рассыпается – так шелестят пожухлые листья. Безжизненно и тихо. Плечи и голова опускаются, походка становится стариковской.

Исчезает сила. Из всего – из поступков, слов, движений, мыслей. Мир блекнет. Впрочем - все происходит, как обычно, и я знаю, что это еще не предел. Постепенно из жизни исчезает все то, что позволяло называть ее жизнью, и она превращается в выживание. Уходят люди - любое общение кажется бессмысленным и пустым. Уходят книги, превращаясь в пресный и бессмысленный набор символов, рассыпанных на бумаге. Уходит музыка - она звучит, словно из другого мира. Мира, в котором все по-другому. Все становится ненастоящим. А скорее всего, это я - не настоящий. Все кончилось...



Все кончилось время,
И стрелки опали –
Сухие иголки.
Я снова в опале,
Эй, жизнь, не спеши.
Подожди-ка в сторонке

Так начинается одна из песен, написанных тогда, когда ничего не предвещало беды, и все было светло и спокойно. Кто я? Кусок свалявшейся шерсти, влекомый ветром. Слабый больной голубь, пытающийся забиться в темный угол подъезда. Все вокруг несет потенциальную опасность - любой мальчишка способен лишить меня жизни ударом камня. Все.

Шаг 3. Зима
Исчезает способность удивляться, чувствовать. Хотя – нет. Некоторые вещи удивляют. Удивляет то, что люди могут о чем-то говорить друг с другом. Им интересно жить, они что-то познают, меняют, стремятся, делают еще сотни разнообразных вещей. Они двигаются, подхваченные потоком жизни, даже не задумываясь над этим. Они знают, что делать, как жить, куда двигаться.

Как им это удается? Я смотрю на них. Появляется ощущение ущербности. Ощущение, что я не такой как они. Чувствую зависть. Черную-черную, как моя душа. Некоторые из окружающих пробуют прорваться в мой мир, протянуть руку помощи, но нет сил протянуть руки в ответ. Нет сил.

Нет сил. Понимаешь, что в любое, даже самое элементарное действие, движение человек вкладывает силу. Духа. Души. Воли. Где взять эту силу? Словно Атлант, которого оторвал�

• 
• 
•